Две мамы, которые потеряли своих детей, рассказали mel.fm о том, как они учатся принять, жить и справляться с потерей.
Евгения Старченко, полтора года назад у нее умерла дочь Ника (4 года 8 месяцев)
Ника умерла полтора года назад. Все это время я живу одна. После похорон тоже пошла домой одна. Сестра предложила пойти к ним, но я сказала, что пойду домой, и никто не настоял.
О том, что случилось
1 января 2017 года у Ники поднялась высокая температура. Приехала «скорая», сбила температуру и уехала. Дочь жаловалась на головную боль. На следующий день она уже ничего не ела, хотя температура была в норме.
Ее неожиданно начало рвать. Я снова вызвала «скорую», нас увезли в больницу. В ночь со 2 на 3 января случился приступ эпилепсии, дочь поместили в искусственную кому. Врачи не понимали, что происходит. В итоге — отек головного мозга. И нас просто отправили домой.
Я странно все это переживала. Дочь умерла 9 января, через неделю я сидела в театре, через две — улетела в Германию на десять дней работать на выставку переводчиком. Оттуда улетела к бывшему мужу. Мы с ним расстались до смерти дочери. Когда она попала в больницу, он меня поддерживал и был рядом. Её смерть нас ненадолго объединила, а потом разъединила снова.
О принятии
Мне кажется, я все еще прохожу какие-то этапы принятия, все это напоминает карусель с эффектом спирали. Все эмоции видоизменяются, какие-то усиливаются, какие-то становятся слабее, но все идет спиралью наверх.
Иногда сижу на работе, резко встаю, убегаю, рыдаю в туалете и возвращаюсь. Я всегда «недосчастлива». Могу засмеяться, могу даже пошутить на тему смерти, но не могу сказать, что нашла какой-то рецепт. Просто стараюсь не думать. Вообще ни о чем. Зачем дышу, зачем режу хлеб. Пустота в голове.
О реакции людей
Чаще всего мне советовали «забеременеть еще раз». Но ребенка нельзя заменить. Есть мало людей, которым я могу позвонить и поговорить про Нику. Мои родственники избегают разговоров о ней, сестра начинает сразу нервничать. Многие люди, которых я считала близкими, просто отвалились. Перестали звонить, исчезли.
О правильной поддержке
Не было таких слов, которые облегчили мое существование, но я очень благодарна людям, которые были искренними со мной в то время. Одна моя подруга, у которой трое детей, подошла и сказала: «Жень, прости, но я очень рада, что это не мои дети». Это было для меня гораздо более понятно, чем попытки объяснить, как такое может произойти.
Один мой друг, с которым мы последние годы поздравляли друг друга только с днем рождения, когда узнал о случившемся, начал присылать мне простые сообщения: «Ты сегодня завтрак поела?», «Иди погуляй, только шапку надень, там холодно сегодня». Меня это очень поддерживало.
Другая подруга кидала сообщения «Выставка тогда-то, жду тебя во столько». Я, как на автомате, шла туда. Она суперзанятой человек, я не понимаю вообще, как она находила время. После выставок, театров и спектаклей мы с ней еще полтора часа пили чай и просто разговаривали обо всем
Чего не стоит говорить
Ничего не надо говорить. Просто спросите «Что ты делаешь? Дома? Все, я еду». Будьте рядом, и этого достаточно. Я каждый раз была благодарна, когда кто-то приезжал просто попить кофе. Пожалуйста, не задавайте этот ужасный вопрос «Как дела?». Я до сих пор не знаю, как на него отвечать
Впадала в ступор: «Знаешь, все нормально, только у меня больше нет Ники». Вопрос «Как ты себя чувствуешь?» такой же. И не надо говорить «Если что, звони». Скорее всего, человек, переживающий сильное горе, не позвонит. Еще меня веселили фразы «Только глупостей никаких не делай».
О воспоминаниях
Однажды я обратилась к психологу, и она задала мне очень хороший вопрос: «Что бы ты хотела оставить себе от общения со своей дочерью?». Я хочу оставить себе возможность смотреть на мир ее глазами, потому что она научила меня смотреть на этот мир.
1 января мы с дочерью открыли подарки, собирали лего, она построила дом и сказала: «Мама, я не успела поставить двери и лестницу». После ее смерти я поставила за нее эти двери и лестницу. Это единственная игрушка, которая осталась дома. Все остальное я вынесла из дома, даже фотографий почти не осталось. Есть только одна, черно-белая.
Помню, Ника выступала на празднике в саду, и я сказала Вадиму, ее отцу: «Приходи, больше таких моментов не будет». После ее смерти я очень переживала, что так сказала. Хотя понимаю, что это всего лишь слова.
О том, как жить после
Иногда я могу разговаривать с друзьями про их детей, а иногда меня клинит. Я заворачиваюсь в «креветочку», как я это называю, и просто молчу.
Я не представляла, сколько во мне силы, пока это не случилось. Мне кажется, что мне дали третью жизнь. Первая моя — «официальная» на работе, вторая — жизнь с ребенком, а третья — жизнь без нее. Смерть — это очень страшный трамплин во что-то новое.
Смерть — одна из возможностей видеть мир. Если я осталась жива, значит, мне надо что-то еще хорошее сделать. Как бы то ни было, я понимаю, что жизнь не закончилась. И мне хочется жить дальше.
Наталья Малыхина, полтора месяца назад у нее умер сын Гриша (4,5 года)
О том, что случилось
14 мая был отличным днем. Мы с коллегой начали съемки курса для мам по развитию детской речи. Вечером мы вместе сидели на кухне и обсуждали, как здорово прошел день. Дети были с нами. Гриша выбежал из кухни, как я думала, в детскую.
Через несколько минут — стук в дверь. Стучали соседи с криками, что ребенок выпал из окна. Мы ничего не видели и не слышали. Я до сих пор не понимаю, как это случилось. Зачем он полез на это окно. Но это факт: наш очень осторожный ребенок выпал из окна и разбился.
Скорая и детская реанимация приехали быстро, их вызвали соседи. Гришу подключили к искусственной вентиляции легких и отвезли в реанимацию. Это был второй раз, когда мы оказались с ним в больнице: первый раз, когда он родился, и вот в тот день.
Гришу оперировали пять часов. Нейрохирург вышел к нам и сказал, что повреждения сильнее, чем он думал. Шансов не было: мозг погиб при падении, кровоснабжение восстановить не удалось.
О чувстве вины
Чувство вины и сейчас накрывает. В первую очередь за то, что мы продолжаем жить без него. Как будто бы он не был для нас важен. Но он до сих пор важен. Очень важен!
Еще чувство вины, что мы не уберегли его. Я всегда считала нашу квартиру безопасной. В детской мы поставили вторые рамы. Поэтому за окно в детской я была спокойна. В спальне на подоконнике стоят цветы в больших цветочных горшках. Он вылетел прямо с москитной сеткой.
О втором сыне
У нас есть второй ребенок, ему два года. О том, что его брат умер, я смогла сказать только спустя неделю после похорон. Просто произнесла это слово. Не объясняя. Понимаю, что эта тема будет расти вместе с ним.
И мы будем возвращаться к ней все время. Он всю свою жизнь жил с Гришей, ни дня без него не был. Конечно, он скучает. Я говорю, что тоже скучаю и понимаю, что он хотел бы играть с Гришей, вместе купаться в ванной, играть.
О поддержке
Мы провели с Гришей в реанимации шесть дней. Все врачи и медсестры были очень корректны и внимательны. Родные и друзья тоже очень поддерживали.
Я пишу про Гришу в инстаграме. Меня поддерживает много людей, которых я даже не знаю лично. И для меня это неожиданный ресурс. Меня зовут в гости, чтобы отвлечь, предлагают вместе погулять в парке, сходить в храм, пишут много теплых и важных слов.
Есть люди, которые вроде бы были близки, а сейчас делают вид, что не знают о трагедии или что ничего не случилось. Я понимаю, что нужно огромное мужество, чтобы быть рядом в таком горе. У всех своя жизнь.
Я вообще поняла, что делиться горем куда сложнее, чем счастьем. Как-то стыдно, что ли. У человека все хорошо, и тут ты со своим горем. Это неправильно. Я благодарна всем, кто пишет и спрашивает, как мы. Значит, они готовы услышать и значит я могу поделиться. И вместе поплакать.
О горе и потере
Важно проговаривать и делиться горем. Говорить с профессионалом, на мой взгляд, правильнее. Мы сразу искали с мужем терапевта. Я сама встретилась с шестью. Это оказалось довольно тяжело. Два терапевта откровенно плакали на нашей встрече, а я понимала, что я не готова сидеть и утешать врача
Я поняла, что потеря и травма — разные процессы. Сначала надо учиться жить с потерей, а потом уже работать с травмой (самой трагедией). Сейчас важно восстановить более или менее привычный режим дня, проанализировать окружение (людей и события). Чтобы проживать горе, нужно много сил. Важно обеспечить себе эти силы — для начала сон и еду.
О поддержке мужа
Мы вместе, и это самая большая поддержка для меня. Муж тоже занимается с терапевтом. Если для меня ресурс — поплакать с подружкой, то для него — сходить на спорт. Это не значит, что ему меньше больно. Просто мы переживаем свое горе по-разному.
О принятии
Принятие — это не одобрение или смирение. Это просто осознание, что ребенка больше нет. Когда перестаешь покупать игрушки и новую одежду. Когда не заказываешь в кафе еду для него, ставишь на стол три тарелки вместо четырех, не ходишь на занятия, на которые ходили с ним. Ты это принимаешь. С бесконечными слезами, но принимаешь. Но будущего пока нет. Совсем. И неизвестно, когда оно наступит.
Забытье приходит только, когда максимально погружаешься в бытовую реальность, делаешь что-то здесь и сейчас: общаешься с ребенком, с мужем, что-то читаешь, пишешь, разговариваешь с кем-то. Я поняла, что важно заниматься телом, так как тело мгновенно превращается в панцирь. Плавание, массаж, йога, зарядка дома — все что угодно.
О жизни после
Благодарна Грише за то счастье, которым он наполнил нашу жизнь. Это было замечательное время. Я понимаю, что плачу не только по нему, но и по своим «планам» жизни с ним. Мне очень бы хотелось жить с ним. Повести его в школу, смотреть, какую профессию он выберет, как создаст семью и каким будет в этом. Это безумно интересно. Я хотела, чтобы было так.
Все больше думаю, что окно — просто способ. Но возможно, это как раз способ уйти от чувства вины. Но я точно знаю, что, если бы на окне были замки, — все было бы по-другому.
Смотри видео о том, как пережить смерть ребенка:
Больше интересных материалов читай на Clutch!