Начало нового учебного года… Родители школьников уныло вздыхают, освобождая в своем расписании время для помощи детям с приготовлением уроков. Или нет? Кто отвечает за пятерки в дневнике и должны ли мамы и папы вместе с детьми чертить графики, искать подлежащее и клеить мозаику из осенних листьев?
Рубикон мам младших школьников проходит по принципу: делать или не делать уроки с ребенком. Большинство моих знакомых делают даже не вместе, а вместо. Будто им, а не ребенку в школе оценку ставят. Мои принципы были как скала: тверды и непоколебимы. Учеба ребенка — его дело. В самом деле, я же не прошу ходить вместо себя на работу.
А вот у моей мамы, по совместительству бабушки, были совсем другие убеждения. Но на меня это не действовало. Тоном босса мафии из гангстерского фильма я заявила дочери: «Я тебе верю. Твои оценки — твоя проблема». То есть почти. Переводя на современный: «Крутись как можешь». Конечно, если надо, твой волчок подверчу (надеясь, что не надо), но все-таки учись плавать сама, за тебя никто руками и ногами грести не будет.
Мои убеждения грохнулись в тот момент, когда во втором классе ребенок получил задание сделать презентацию. Совещание прерывается звонком моей мамы (она же бабушка): «Все пропало, все пропало». Под свирепые взгляды надменных дядек в костюмах выскакиваю, как ошпаренная, в коридор. За те три секунды, что я бежала от стола до двери, в моей голове промелькнули кадры катастроф, природных бедствий и, да, картинки из реанимации тоже.
«Бобер, выдыхай», — вот все, что я могла посоветовать себе, облегченно стекая по стенке после выяснения того факта, что мама-таки состоит в тайном сговоре с моей дочерью. Все то время, пока я преисполнялась гордости от самостоятельности отпрыска, за моей спиной верстался совместный проект бабушки и дочери «Маруся делает уроки на отлично».
Каждый родитель — это немного невротик. Он сам еще не вырос из школы, где ему продолжают формировать чувство вины. Поэтому многие сдались гораздо раньше, чем я. Кто-то научился подделывать каракули ребенка, чтобы переписывать набело домашку, пока отпрыск смотрел мультики или спал.
Особенно перфекционизм родителей выдавали уроки рисования. В школу приносились немыслимой красоты плакаты. Родители краснели, заикались, но не кололись перед учителями: «Ребенок все сам». И только в кулуарных разговорах признавались в той стыдливой радости, когда ребенка хвалят за родительский рисунок. «А что тут такого? — удивленно спрашивали они, — Ребенок — это же продолжение меня». Многие мамы-папы всерьез считали, что в школе учатся они. А дети все воспринимали почти как в интермедии: «А у меня за сочинение четыре. Ты у меня, бабуля, молодец!».
Мне почему-то совершенно не к месту вспоминалась скандальная история времен студенчества, когда на зачет по немецкому языку вместе с нами пришла дамочка за пятьдесят. «Вы студент?» — спросил строгий профессор, поправляя билеты. «Почти, — выдохнула дама, нервно прижимая сумку к пухлой груди, — Я мать».
На удивленные возгласы она пояснила, что сыну трудно учиться, а еще труднее сдавать экзамены, поэтому на амбразуру лезет она. С трудом уговорили мать-героиню покинуть помещение. Так она не то что до декана — до ректора дошла!
Были и «каменные» родители. Они говорили с учительницей, словно крутые ребята на бандитских разборках. А поскольку по большому счету этими «крутышами» были домохозяйки, то казалось, что до встречи с классной они несколько раз пересматривали сериалы про «ментов» и заучивали особенно понравившиеся диалоги. Цель была одна — понять, почему ребенку дают такое задание, которое он выполнить никак не может.
И тут же приходил ответ: «Родителей надо вовлекать в школу». Для меня подобные фразы были сродни репликам из фильмов ужасов. Если я вскрикиваю во сне, значит снится школа. Первый раз эту канитель еще как-то можно было пережить. Хотя бы для того, чтобы встать на школьном выпускном, обняться с подругой и пообещать, что ноги твоей здесь больше не будет. А потом — бац! — вторая смена.
«Как шелковые все родители: и презентации делают, и с анимацией разбираются», — ласково улыбается моя мама (по совместительству бабушка), поглаживая внучку по голове. Мне же при этих словах рисуется картинка с видом на кладбище и надписью «Все там будем».
С воплями и боем я сопротивлялась, как могла, говоря, что пусть презентацию делаю я, но технически, а картинки пусть подбирает дочь. И текст тоже пусть она составляет, потому что не знаю, как учительнице, но мне — точно не интересно было бы слушать доклад, сделанный чужой мамой.
Второй раунд борьбы приверженцев и отрицателей совместной подготовки домашнего задания стартует в старших классах. Ребенок еще и не думал о своем будущем, а родители уже и вузы подбирают, и вектор карьеры начинают просчитывать. В голове подростка: «Как бы не вскочили опять прыщи… У Лиды уже выросла грудь».
А у родителей — корабли бороздят просторы космического океана. Собственный ребенок кажется желторотым щеглом, который не то что летать не умеет, — чирикает со скрипом. В ход идет убойная артиллерия — натаскивание по всем предметам. Особенно по тем, которые нравятся самому родителю.
Михаил Лабковский: делать с ребенком уроки не надоИменно поэтому в летние каникулы мои собственные родители прививали, как могли, страсть к естественным наукам, не пуская гулять, пока я не прорешаю десяток задач, чем окончательно закрепили отторжение к выбранному ими курсу. «Формула Кулона?» — внезапно слышалось во время ужина. А я как партизан не выдавала военную тайну. Зато теперь разбуди меня ночью — я выплюну и закон Кулона, и три закона Ньютона кряду. Мне это никогда не пригодилось в дальнейшем. Но, сдается, что, умирая, прилетевшему ангелу я прошепчу заветные формулы.
Такая чрезмерная забота оборачивалась конфликтами с обеих сторон. «Для твоего же блага», — звенели обидой родительские голоса. «Нет, я не хочу этого для собственной дочери», — решила я. Никакого Кулона, или, в моем случае, Блока с Лермонтовым за ужинами. Если будут проблемы, призову на помощь репетитора.
«Я тебе доверяю, — сказала я Марусе. — Если будут проблемы — обращайся». И продолжаю линию равнодушного мафиозного босса. Бабушка гнет свою. «Тебе все равно?» — ворчит мама. «Мама должна, в первую очередь, быть мамой. Учителя — в школе», — огрызаюсь в ответ, будто это не моей дочери, а мне всего лишь тринадцать.
Хотелось бы закончить фразой дипломатов: в результате напряженных переговоров между всеми заинтересованными сторонами был найден консенсус. Мне так кажется. Хотя, подозреваю, домашнее задание остается совместным проектом. И пока бабушка, поправляя очки, задумчиво листает учебники, Маруся не менее задумчиво изучает вскочивший прыщ.
Евгения Васильева
Смотри видео Михаила Лабковского «Уроки с ребенком делать не надо»:
Больше интересных материалов читай на Clutch!