В этой колонке мама Кати расскажет о периоде до и после: почему дошло до такого, и как уже не первый год она стучится в закрытые двери после того, как ее дочь начала соблюдать диету Анорексия, которая погубила даже звезд шоу-бизнеса.
Первый звоночек: вес 59-60 кг (рост 167 см)
Начну с того, что Катя была спокойной девочкой. Почти отличница, очень ответственная. Подруг было немного, так как ветреные девочки с их тусовками ее мало интересовали. Любила красивую музыку, философские фразы, ей нравились латиноамериканские танцы. В детстве смотрела мексиканские сериалы. В старших классах по этой причине самостоятельно начала изучать испанский язык.
Первый «опасный звоночек» случился в 11 классе в начале учебного года (2007 год). Пришел молодой учитель физкультуры. Наверное, он нравился всем девочкам. На уроке, когда у Кати не получилось что-то выполнить, он бросил фрузу: «Нужно худеть!» Обо всем этом я узнала гораздо позже, но стала замечать, что все интересы дочери переключились на поиск диет, подсчет калорий и взвешивание еды.
«Здоровое» похудение: вес 43-45 кг
Жизнь изменилась: начались книги только о здоровой пище, о похудении. Катя стала себя выматывать упражнениями на профилакторе Евминова, дошло до синяков вдоль позвоночника. Ей этого показалось недостаточно. Она в интернете узнала про таблетки «Li Da». Просить купить. Я отказалась, потому что это вредно для здоровья, и лишнего веса у дочери не видела. Тогда Катя обратилась к своей крестной. Ей удалось ее уговорить. После 2-х месячного приема таблеток, вес начал катастрофически снижаться. Она практически ничего не ела. Наши отношения с ней испортились, так как я была категорически против ее похудения.
С весом 43-45 кг на протяжении пяти лет Катарина закончила университет, получила диплом специалиста международных экономических отношений. Пыталась найти работу — безуспешно. Пошла в Центр занятости, где услышала от инспектора, что такие специалисты в Украине никому не нужны и даром, что работу она должна сама себе искать по друзьям. Предложили должность уборщицы и кондуктора.
С этого момента Катарина полностью разочаровалась в жизни и ушла «в себя», перестала искать работу, общаться с людьми, принимать пищу. Не каждый спокойно может осознать тот факт, что приложив массу усилий, времени на учебу, построив планы на будущее, твои мечты в один миг рассеиваются, так как ты никому не нужен: как специалист, как гражданин своей страны! Поскольку «горький опыт» похудения уже был, то болезнь вернулась с двойным разрушительным масштабом.
Попытки спасти дочь: 39-42 кг
К врачам я начала обращаться, когда вес дочери стал 42 кг. Сначала — к участковому. Она мне дала направление на консультацию в институт психиатрии и в психдиспансер №3 (г. Харьков). Так как Катя себя больной не считала, я не могла ее уговорить поехать хотя бы к какому-то врачу. Обращаясь в частные кабинеты к психиатрам, мне говорили, что, если пациент отказывается подписать соглашение на осмотр, то его никто насильно смотреть не будет. Всеми правдами-неправдами, жалобами, слезами и угрозами, в 2013 году мне удалось привезти домой из ПНД №3 психиатра Шмакова. Он попил с Катей кофе, вел беседы о себе, сказал при ней, что «она не такая уж и худенькая», и что я — слишком заботливая мамаша морочу врачам голову.
После этого визита Катя стала худеть еще с большим усердием, заниматься зарядкой до изнеможения, стоять часами в ритуальных позах. Еда — это шокодиета: в сутки глоток кофе и 1 кубик черного шоколада. Вес снижался. Из районной поликлиники №19 я пригласила консилиум врачей. Пришли завотделением Ноздрачева, семейный врач Бачинская и невропатолог Митасов. Был 2014 год. Вес — 39 кг. Врачи измерили давление, сказали Кате, что нужно сдать анализы, продиктовали отказ от лечения, и о том, что она предупреждена об угрозе смерти. Я им сказала, что дочь не считает себя больной, у нее такое заболевание, что она не дает себе отчет в происходящем с ней. Нот врачи мне ответили, что на их участке есть еще такие же девочки, которые не кушают, но их родители «сидят и не жужжат». Сказали, чтобы я не высовывалась, и не портила для их показатели.
Все время я искала врачей. Катю вывести из дома не могла: для этого мне нужно было ее связывать и дать кляп в рот. Все медики, с которыми я созванивалась, в том числе, гипнологи, психотерапевты и психологи, в один голос говорили о том, что насильно лечить ее никто не будет, что на дом никто не приедет. Человеку можно помочь, если он сам этого захочет. Мои аргументы о том, что дочь некритично относится к состоянию своего здоровья, что заболевание смертельное, мало кого интересовало.
Критичная точка: 2016-2018
Период 2016-2018 образ жизни у дочери такой: всю ночь не спит, просто сидит думает или стоит в позе «страуса». Засыпает в 5 утра, просыпается в 13-15 часов дня. Стоит перед зеркалом, ищет «жировые складки», потом на 3-4 часа уединяется в ванной, чтобы ей никто не напоминал о еде. Потом готовит себе пищу: пятая часть яблока мелко измельчается, каждый кусочек заворачивается в салфетку. Все это ночью она прячет по шкафам, под диваном, в ванной, в вещах, на балконе. Если я умоляю со слезами съесть ложку каши, она обещает, что съест, но через несколько дней я нахожу эту кашу в кармане куртки.
Жизнь в доме превратилась в ад. Просьбы о еде переходили постоянно в скандал и даже в драки. Поиск врачей сводился к нулю: никто не хотел брать на себя ответственность. Дома анорексия не лечится. Летом 2017 года Катя уже на весы не становилась. Она выбросила их из балкона, перед тем, как я опять вызвала консилиум из поликлиники.
18 февраля 2018 года я отправила обращение Ольге Богомолец. Повторно — 20 марта. Только 25 марта со мною связалась помощник депутата и сказала, что направит обращение по госпитализации Кати в Харьковскую областную государственную администрацию и Харьковский департамент охраны здоровья. По сегодняшний день ответов нет ниоткуда. Богомолец я пишу постоянно комментарии под ее публикациями, прошу помочь. Но меня меня игнорируют, ни единого ответа.
А мне очень нужна хотя бы справка о том, что данное заболевание не лечится в Украине, и профильных специалистов здесь нет. В этом случае МОЗ должен выделить деньги из бюджета на лечение дочери. Лечение в Москве очень дорогостоящее: нам выставили счет 370 тысяч рублей за первый месяц.
Сейчас Катя находится в московской клинике. Ее там вводят в медикаментозный сон. Состояние критическое, все время капают. Нам пока запрещают общаться, потому что она будет плакать и проситься домой.
Сбором средств на лечение Кати Демьяненко занимается Благотворительный фонд «Орексис» (подробная информация на странице фонда).