Однажды вечером к нам в гости пришел друг. Он уже много лет живет один. Сели ужинать. После ужина – дело было летом – я поставила перед каждым по плошке свежей малины. Друг машинально стал есть. Потом очнулся и удивился:
— Малина… Сто лет не ел малину.
Подумал и добавил:
— Возможно, с детства.
И стал есть дальше, но уже медленно, осознанно, прислушиваясь к эху давно забытого удовольствия. Меня это так кольнуло. Я тоже очень люблю малину. Но тоже вряд ли стала бы покупать ее для себя, если бы не семья и дети.
И если некому поставить тебе перед носом миску малины, возможно, ты до рождения детей так и не вспомнишь о ее существовании. Я перевела взгляд на свою плошку. Детям я насыпала много, мужчинам тоже, а себе – так, несколько ягод. Что мешало положить всем поровну или детям меньше, потому что они меньше?
А еще этим летом я однажды заблудилась в лесу. Немного – ровно настолько, чтобы забрести в земляничник, где не ступала нога человека, и, ползая на коленях, обжираться этой земляникой с двух рук, пока она из ушей не полезла, потому что детей рядом не было, и ведерка не было, и ничего не оставалось, кроме как есть ее самой.
Оказалось, что земляника – это тоже ужасно вкусно, особенно если тебе не надо нести каждую найденную ягодку детям, оставляя самые раздавленные или совсем зеленые – себе. Потому что все лучшее – детям. А себе – по остаточному принципу.
Нас с вами растили бабушки, которые прошли войну или застали ее последствия, и родители, которые после работы бегали кругами по городу, чтобы купить курицу, и стояли в очередях по два часа, и заискивали перед знакомыми продавцами, и перли домой коробки с заказами перед праздниками, довольные до невозможности.
Наши мамы и папы пережили реальный страх в 90-ые годы, запасали гречку и макароны, строили под кроватями пирамиды из консеровов, закатывали весь август в банки персики и кабачки и добывали – именно добывали – самую обычную еду, не говоря о приятных излишествах, типа бананов.
А когда отпустили цены, действительно многие могли купить один апельсин на всю семью. Конечно, в таких условиях все самое лучшее отдавали детям. Мы выросли с этой моделью в голове.
Но когда установка «все лучшее – детям» перестает быть жизненно необходимой, мне кажется, она становится вредной: ребенок видит, что главный он и его желания, что взрослые сознательно зачем-то себя обделяют – ну, значит, так надо, маме с папой виднее.
И дальше начинается: думают только о себе, обо мне никто не заботится, я для вас всегда, а вы для меня никогда… А чего о тебе заботиться, если ты сама все время показываешь, что этого делать не надо? И кому ты нужна, если не нужна себе?
И дело тут не только во фруктах. Кто с утра всех накормил и убегает на работу без завтрака? Кто пылесосит в субботу всю квартиру, пока остальные читают и занимаются своими делами? Кто почти никогда ничего не готовит для себя? Кто с завистью косится на своих детей во время уроков музыки, вместо того чтобы наконец начать заниматься самому?
В британских школах девочкам запретили носить юбкиКто тщательно следит за тем, чтобы дети вовремя ложились и правильно питались, достаточно двигались и много гуляли, а сам сто лет не был в спортзале и в парке, перехватывает что-то на бегу и заваливается в кровать в два часа ночи?
Кто организует детям музей, выставку, мастер-класс и театр и при этом уже не помнит, когда он сам куда-то выходил? Кто, имея нормальные финансовые возможности, покупает детям красивые и дорогие вещи, а себе – подешевле и попроще?
Я знаю, что и сейчас есть семьи, которые не могут себе позволить, например, яблок. И, получая что-то вкусное, редкое, дорогое, они отдают это детям. Но они вряд ли прочитают этот текст. Я пишу о тех и для тех, кто покупает яблок достаточно, чтобы накормить всю семью, но при этом сам, скорее всего, их даже не пробует.
Я просто предлагаю иногда взять яблоко себе. Возможно, даже последнее. Ведь яблоки – это действительно очень вкусно. Почти так же, как малина.
Автор — Ксения Кнорре Дмитриева