Журналистам Clutch удалось пообщаться с популярным украинским актером и телеведущим Антином Мухарским.
Шоумен откровенно рассказал о том, как на его «голые протесты» отреагировали правоохранительные органы, а также признался, удалось ли ему найти единомышленников.
У Вас не возникло проблем с правоохранительными органами или судом после столь эпатажных пикетов?
Нет, абсолютно никаких проблем не возникло. Представители Оболонского суда сказали, что мое обращение было очень полезным.
Ведь на фоне реформации судебной системы в стране на судей наваливается слишком много обязанностей – они просто-напросто не справляются, физически не могут рассматривать дела вовремя.
На данный момент никаких угроз со стороны правоохранительных органов и любых других силовых структур в мой адрес не поступало.
Если говорить о суде…. Думаю, в какой-то степени они мне даже благодарны. За то, что я обратил внимание общественности на эту проблему.
Скажу больше, я созванивался с одной из помощниц в суде — и она сказала, что ко мне никаких претензий нет. Какие вообще могут быть вопросы?
Я сделал акцент на том, что во время судебной реформы принимаются важные, но очень спорные законы, которые увеличат нагрузку на судей. А их и так не хватает. Это на самом деле очень актуальная проблема.
Во время своих «голых протестов» вы призывали небезразличных людей присоединяться к акции. Кто-то в итоге выходил на связь?
Безусловно! Есть общественные организации под названием «Батько Має Право» и «Дитина Має Батька», их представители присоединились практически сразу. Есть и частные лица, которые писали мне и рассказывали о своих проблемных ситуациях.
В субботу, 16 декабря, эти люди – члены организаций «Батько Має Право» и «Дитина Має Батька», а также мужчины, бывшие жены которых препятствуют их общению с детьми — поддержали мой одиночный пикет на Майдане. Хотя я и не надеялся.
В своих социальных сетях я рассказывал, что во время так называемого пикета мы обсуждали закон, который совсем недавно был принят в Верховной Раде Украины.
По сути, в нем прописана неограниченная власть государственных исполнителей, их полномочия на арест нашего имущества без суда и следствия (!). Так было и у меня. Но это далеко не все минусы закона.
Вы не думали, что ваш одиночный пикет поддержат. Почему? Ведь если проблема настолько глобальная, пострадавших должно быть много…
Естественно я понимал, что не один столкнулся с подобной проблемой. А не надеялся на поддержку своего пикета только по одной причине: общество впало в инертное состояние.
Сейчас очень много отвлекающих факторов – жизнь усложняется с каждым днем, деньги зарабатываются все труднее и труднее. И перспектив в этой ситуации пока не видно. Но, несмотря на это, люди все-таки вышли на пикет, обсудили свои проблемы и попытались найти выход.
По крайней мере, резонанс есть и меня наконец-то слышали. Я ведь стучал во все двери: просил Ирину Луценко присоединиться к обсуждению этого закона, писал обращения к Министру юстиции Павлу Петренко, пытался добиться личной встречи с ним или хотя бы с его заместителями, чтобы объяснить, какие проблемы существуют в их ведомстве. Разве меня кто-то слушал?
К сожалению, в нашей стране обратить внимание на проблему можно только с помощью радикального перфоманса. Хотя в этом, по сути, заключается основная функция современного искусства.
Уже много лет я являюсь основателем радикальной творческой группировки под названием «Союз вольних художників «Воля або смерть». Начиная с 2008-2009 годов, создавались проекты «Жлобарт», «Жлобологія», яркие, привлекающие внимание акции, выставки и тому подобное.
Таким образом, мы будили общество, делая акцент на определенной проблематике – к примеру, на существовании бытового жлобства или жлобства в Верховной Раде.
То есть можно сказать, что мои «голые» протесты – это параллель с современным радикальным искусством. Я создал прецедент, нанес серьезный удар, скажем так. В результате — люди наконец-то проснулись и вступили в диалог.
Беседовала Олеся Бобрик